1
Протодиакон Иоанн Андрущенко
Отец Иоанн принимал участие в Крещении будущего настоятеля в июне 1952 года. Он был одним из восприемников вхождения грудного младенца в лоно Русской Православной Церкви.
Детство и юность отца Иоанна прошли в буржуазной Латвии. После школы он приехал в Ленинград и учился в Ленинградских Духовных семинарии и Академии.
Господь даровал ему прекрасный голос, и всю свою долгую жизнь отец Иоанн прослужил Матери-Церкви в диаконском достоинстве. Священноначалие высоко оценило заслуги протодиакона Иоанна Андрущенко и отметило его труды на благо Церкви многочисленными наградами.
Отец Иоанн обладал добрым характером и православным чувством юмора. На праздничных трапезах он рассказывал отцам и братии многочисленные невыдуманные истории о жизни церковнослужителей. Эти рассказы имели огромную ценность, поскольку составляли одну из значимых страниц предания Святой Церкви.
Но данные новеллы посвящены не его рассказам о других служителях Церкви, а о нем самом.
2
По рассказам отцов, знавших отца Иоанна с семинарских времен, он был приятелем будущего Патриарха Алексия II.
Как-то осенью выпал ранний снег. Юные семинаристы в перерыве между занятиями гурьбой высыпали во двор Духовной Академии на Обводном канале, 17.
Самым шустрым оказался Алеша Ридигер. Он подбежал к клумбе, слепил снежок и с дальней дистанции метко запустил его в физиономию только что вышедшего из дверей Вани Андрущенко.
От неожиданности Ваня издал возмущенный рык. Уже в юные годы он обладал крепким телосложением и громким голосом. Недолго думая, он погнался по снегу за худеньким, выше среднего роста, Алешей. Догнав, схватил его за «шкварник» и три раза ткнул лицом в снег.
После этой «воспитательной» работы юноши не поссорились. Радость первого снега дала возможность проявить одному – меткость, а другому – силу. Оба были предельно удовлетворены инцидентом и, обнявшись, отправились в академическую трапезную, поскольку для духовного и телесного роста организм требовал вкушения от «изобилия плодов земных».
3
В 1986 году Митрополит Таллинский и Эстонский Алексий (Ридигер) был назначен управляющим Ленинградской епархией. Через некоторое время Владыка собрался посетить Никольскую Большеохтинскую церковь, в которой служил протодиакон И. Андрущенко. В приходе все готовились к встрече Митрополита Алексия. Отец Иоанн повесил на рясу все свои многочисленные награды, почистил камилавку и оставил все в алтарной раздевалке.
Ни у кого из братии такого количества наград не было. Кто-то из них восхищался, а кто-то позавидовал и решил «пошутить». В отсутствие протодиакона ему на рясу, в дополнение к другим наградам, повесили значок ОСВОДа «Умею плавать».
В храм позвонили, что скоро прибудет Митрополит. Все одели парадные рясы и камилавки и при встрече Владыки по очереди стали подходить к нему под благословение.
Каждому он говорил добрые и теплые слова.
Когда подошел отец Иоанн, то Митрополит мгновенно почувствовал какую-то дисгармонию в его вывешенном «иконостасе». Владыка пригляделся и громко прочитал: «Умею плавать»! Потом он поднял удивленные глаза на протодиакона и спросил: «Где же ты, отец Иоанн, умеешь плавать?» Протодиакона было не узнать! Он весь покраснел, надулся как индюк и выпалил скороговоркой: «По житейскому морю, Владыка, по житейскому морю!»
После отъезда Митрополита из прихода «обитатели» Большеохтинского кладбища, наверное, впервые услышали такие громогласные вопли, которые извергались из уст протодиакона. Это отец Иоанн, сбросив рясу с наградами, гонялся за своим обидчиком с деревянной рейкой от оградки в руках, с трудом перескакивая через могилки. Но обидчик был значительно моложе, и протодиакон минут через пять выдохся.
Все закончилось миром, смехом и возлиянием, ибо отец Иоанн имел очень отходчивый характер. Безусловно, этот случай будет на устах еще не одного поколения питерских диаконов.
4
Верующие очень любили отца Иоанна, и он отвечал им взаимностью. Лично ему прихожане подавали огромное количество поминальных записок, которые он педантично вычитывал во время литургий, молебнов и панихид.
Прочтение этих записок имело различные особенности. Например, особо чтимые народом Божиим были те записки, которые произносились на ектенье с «проносом», то есть перед их прочтением диаконом эти записки проносили через открытые Царские Врата.
Все бы ничего, только «усердие» отца Иоанна занимало большое количество времени, и иногда было непонятно, что в храме сейчас совершается – литургия или панихида?
И братия решила проучить отца Иоанна.
В начале 90-х годов в российских магазинах появился в продаже «скотч» – клейкая прозрачная лента. Заранее, до службы, братия вытащила из подрясника толстенную пачку записок и обмотала их скотчем.
И вот выходит на ектенью протодиакон. С упоением он возгласил прошение: «Еще молимся…», – и полез в карман подрясника. Вытащил оттуда усердно перемотанную пачку записок. Ничего не понимая, попытался размотать руками скотч, но это не получилось. Тогда он вцепился в них зубами – результат тот же.
С рычанием он закончил прошение словами: «…и всех, зде, ныне нами поминаемых».
В этот день литургия закончилась значительно раньше, то есть как во всех храмах. Но протодиакон здорово обиделся на братию. Дело чуть не закончилось рукоприкладством. Потом все обошлось миром, но «наука» пошла протодиакону на пользу.
Впоследствии прочтение «диаконских» записок, особенно на родительских субботах, распределялось среди всей братии. В «кладбищенских» храмах в те годы их количество достигало многих тысяч. Содержались они в больших мешках, сшитых из полотна. После родительских суббот их прочтение составляло недели. Затем они сжигались на костре или в печи, как это принято в Русской Церкви.
Упокой Господи, души отца Иоанна и всех усопших родителей наших, братий и сестер и всех православных христиан! Такая уж у нас вера светлая, что вспоминаем мы ушедших от нас с радостью и упованием на Всепрощение Божие!